СЫНА

Тишина сокращает расстояние. Мы находим друг друга. Птицы поют не только в моём, но и в твоём саду. Когда-то у нас был один сад на двоих. Теперь мы стали богаче. У каждого свой сад. Верхушки моих деревьев упираются в небо, а твои корнями пронизывают его.

Что изменилось вокруг? Ничего. Люди всегда где-то находятся, ты и в детстве часто уезжал, а мы скучали и ждали. Теперь не ждём. Раньше мы обижались, сейчас – нет. Хочется сказать «помнишь», но не скажу.

Воспоминания делают нас ещё более одинокими. Мы становимся похожими на деревья зимой. Я смотрю на их обнажённую плоть, стыдливо отворачиваю голову и не знаю, куда податься, что делать с этим облаком по имени душа.

Моя память стоит за твоей спиной, ты жаришь на раскалённой сковороде семечки, поливаешь их подсолнечным маслом, посыпаешь солью и столовой ложкой аккуратно, не спеша, перемешиваешь. Я подхожу поближе, ты чувствуешь моё дыхание, и как ни в чём не бывало: «Сына, сейчас дожарю, они немного остынут, и мы пойдём на футбол. Время ещё есть».

Да, время, в отличие от нас, всегда есть. Уже не только ты состарился. «Не надо об этом». – «Да, ты прав. Не надо.»

У каждого своё отрицание происходящего. Твоё – в настоящем, моё – в прошлом. События, как дождевые капли, не успев появиться, исчезают, растворяются в нашем сознании, и сердцебиение держит нас на плаву, и мы, словно гусиные поплавки, оставляем круги на воде жизни.

Папа, когда ты не будешь со мной на земле, я буду с тобой на небе.