Новая книга прозы «Бэра и Огурец» Александра Коротко
Сотрудничество с киевским издательством «САММИТ-КНИГА» продолжается. Вслед за книгой избранной поэзии вышел сборник прозы Александра Коротко, в котором две повести, несколько новелл и этюдов. По сути, это «Одесские рассказы», однако абсолютно отличные от книги прозы с таким названием знаменитого предшественника. Одесса — уникальное место, давшее литературе самые разные образцы, связанные с именами Бабеля, Катаева, Олеши, Ильфа и Петрова и многих-многих других… Для Александра Коротко Одесса — это город его детства и юности, может быть, поэтому очень серьёзные вещи, вошедшие в сборник, наполнены не только философскими обобщениями, так необходимыми современной литературе, но и лирическими отступлениями – пронзительными по точности и нежности воспоминаниями о знаменитых одесских двориках с яркими образами их жителей. В текстах читатель встретится с особым новаторским стилем писателя — сложным переплетением сюжета с элементами детектива, мистики, психологии, философии и мягкого юмора. В центре произведений — самые разные людские судьбы и характеры, но в ряду главных героев также присутствуют «очеловеченные» образы города и моря. «Как вы уже догадались, события, о которых я хочу вам рассказать, происходили летом. В Одессе стоял священный август, величественный и вальяжный. Когда меланхолическое дуновение ветра только нарушало душевное равновесие горожан, одесситы замирали в ожидании перемен и молча молили о пощаде. Дома с распахнутыми настежь окнами напоминали вылупившихся из гнезда птенцов с раскрытыми клювами, жаждущими прохлады, как манны небесной, и она приходила ближе к рассвету в виде сквозняка, кочующего из кухни в спальню, из спальни на балкон, и зной, этот огнедышащий Змей Горыныч, отступал, возвращался в родные пенаты, в степь, и ждал, когда наступит долгожданный полдень и он вновь обретёт власть над городом. Природа в это безжизненное время года была на сносях, и ей было некогда думать о таких мелочах, как прохлада, и одесситы догадывались и не роптали, да и чего роптать, когда и так всё дышало восторгом. А море, что море? Оно лежало бездыханно, ниже уровня страсти, и бесцветными рыбьими глазами смотрело в небо, в зеркало своего одиночества.»
