Чернее чёрного чернила
на чёрный лист ночей
легло чистописание чудес.
Ты рядом, в снах моих, служила,
ты их сильней меня любила,
не надо мной, над ними ты
ночною птицею кружила
и ворожила, ворожила.
И заколдованной зимой
снежинки таяли, как звёзды,
и воздух был так невесом,
и я не знал, что ты со мной,
что ночью поздней
ты льёшь отчаянные слезы,
а я-то думал, это сон.