Застывшая жизнь за школьной партой рассудка
в пенале детства прячет чёрно-белые карандаши,
рисующие по памяти утрат фотографии души.
Их много, они вползают в объектив сознания,
кричат, искусанные восторгом происходящего,
и никому невдомёк, что эти отпечатки живого
на неживом фоне утраченных иллюзий не что иное,
как панегирик, отправленный художником
до востребования себе. Топорщится глухота
онемевших мгновений. Зачем нравиться другим
в бездетном воздухе воображения? Щёлк –
и гильотина снимка обезглавила происходящее,
и вот ты уже покоишься на негативе, спрессованный
временем и небытием.