По материнской линии холст — немец,
он не приемлет однополых браков. Печаль
пришла к нему задолго до художника
и обвенчалась с ним в костёле готической
смиренной пустоты. Не надо веселить мечту.
В той беспросветной тишине, где иногда
встречается непознанное с настоящим,
горит свеча, и тень её качает сумрак страстей,
ниспосланных из ада. За пробуждением —
тоска разочарованных минут и муравьиный
шаг любви по небу творческой удачи.
Так начинается работа. За дирижёрским
пультом кисть, течёт по жилам боль, стекая
на пюпитр кровосмешеньем красок,
ведущих на вершину страха. А за спиною
у холста стоит мольберт, как надзиратель
из фараоновских времён. Что ждёт нас
впереди? Исход. И холст уже не холст.
Пустыней свыше он назначен.