Обидное солнце вспугнуло луну, вцепился лес зубами
в горы, дороги превратились в сквозняки. Не то чтоб злобою
дышало время, а так. По улицам шаталась тишина. Спиной
прижавшись к темноте, стояли скалы-голиафы. И караимы
приходили умирать на кладбище, в свой рай, блаженной
памятью хранимы. У маленьких народов всегда перед глазами
вечность. Они кладут под голову ночей страдания и странствия
свои и засыпают в теплоте, обласканные трепетом свечи.
Тут неприлично узнавать друг друга. Лишившись общества
назойливых друзей, ты свой, садись на поезд и приезжай.
У местных философию отняли будни. Но это только повод.
Всмотрись в походку, видишь, женщина идёт, за ней старик.
Не грусть и не тоску, а ожидание тревоги, свою единственную
роскошь, с упрямством и достоинством несут, как коромысло
на плечах, и в этом царстве неведенья живёт неповторимый
дух. Забыть себя – первопричина, начало переселения.
Туристы здесь непрошеные гости, они галдят, как чайки на
пристани в голодный год, но разве море убывает? Здесь
расстоянье вещь в себе, потусторонняя реальность, и, если
свет горит в окне, не верь. Жить правдой городка порочно
и бессмысленно, все знаки препинания тут не находят себе
места, и только многоточие такую обретает силу, что, если бы
не ветер, не знаю, к чему б всё это привело. Все хлопоты
и беды приносит лето. Смирение зовёт к разлуке. Приходит
осень. И главная печаль всё жаждет мщения. Изнеженная
кисть рукою водит постояльца. И стынет сердце по утрам,
небесной манной на землю падает роса. И хочется всё бросить
и уехать. Перетерпеть не для меня.