Есть поэты. Есть. Они всегда есть. И один из них… Нет, Мандельштам не один из них, он просто один. Нельзя поставить в ряд, в шеренгу, фигуру, личность, которая больше ряда, больше шеренги. Единица как абсолютная величина, как остров, как планета, как вечность, уходящая в бесконечность.
Когда тело властвует над душой, когда материальное всё, ты дышишь, живёшь, умираешь, а дальше что? Ничто. У Мандельштама тело – ничто, душа – всё.
В девятнадцать лет, в 1910 году, он пишет:
Я вижу месяц бездыханный
И небо мертвенней холста,
Твой мир болезненный и странный
Я принимаю, пустота!
Пустота Мандельштама – это не бессознательное ощущение незаполненного пространства, это сознательное ощущение себя в пространстве, имя которому Вечность.
Для чего на землю приходил Мандельштам? Может, чтобы научиться писать стихи? Но он с ними родился. Они всегда были с ним, они всегда были в нём. Отсюда абсолютная зрелость, абсолютное мастерство.
Самое время обратиться к современнику Мандельштама Маяковскому. Ещё в четырнадцатом году он ответил на этот вопрос:
Послушайте!
Ведь, если звёзды зажигают –
значит – это кому-нибудь нужно!
Звезда Мандельштама упала на землю и вернулась на небо.