«Стоит задуматься о судьбах людей значительных и замечательных, и тебя не покидает чувство неловкости и позволительно ли нам касаться неповторимой сущности мгновений, ушедших в небытие, в иные сферы», – так пишет Александр Коротко в новом эссе о Петре Чаадаеве, русском дворянине французских и немецких кровей, аристократе духа, философе, публицисте, лишённом самодержцем самого дорогого – свободы, по причине свободолюбия. Путешествие с Чаадаевым продолжает серию лаконичных по форме и обширных по содержанию произведений о художниках мысли, слова и художниках в прямом смысле, чей жизненный и творческий путь Александр Коротко считает праведным. Читатель не найдёт в них дат и других биографических фактов, обилия цитат или искусствоведческих терминов, зато прикоснётся к тонким сферам, где обитают души тех, кого «уж нет». Пушкин, Гоголь, Мандельштам, Маяковский… Все они дерзкие вольнодумцы, посягнувшие на устои, посмевшие говорить и писать, не как надо, потому и уничтоженные. «Власть почитает больших поэтов безоговорочно, с размахом – когда их нет, хлопот поменьше» (Ко дню памяти А. С. Пушкина). С ними и Чаадаев, объявленный царём умалишённым, запертый почти на десять лет под домашним арестом – «Вот истинное торжество, признания вершина». Но вернёмся к первой цитате, в которой Александр Коротко пишет о чувстве неловкости как о сомнении, насколько этично прикасаться к чужой судьбе, оценивать её земной путь. Однако это сомнение не имеет ничего общего с неуверенностью, напротив – свидетельствует о силе, граничащей с тонким и деликатным обращением со словом, когда поэт пишет о большой личности, близкой ему по духу.
