Зима беспробудной усталостью век
нависла над Ялтой, где брошенный снег
пятой колонной вторгается в ночь,
в непрочное счастье безлюдного мира,
и тучи не прочь корку хлеба заесть
уставшей мечтой и холодным кефиром,
и волны голодные, всё продаётся,
и сердце обглоданной галькой лежит,
и эхо души никак не проснётся,
и звёзды в отчаяньи точат ножи.
В немом захолустье, где вечно темно,
горит безрассудным восторгом окно,
и чья-то немая чужая рука
подносит лучину к лицу маяка,
и сытые чайки в солёной тоске,
судьбы попрошайки, на пирсе ютятся,
где ветер безбрежный, уставший и снежный,
боится признаться в убийстве надежды,
и голые мачты, изгои пространства,
не просто природа, ноктюрн постоянства,
а декорация Нового года.