Город ограблен, пусто в квартире,
слышно, как капает на пол вода.
И растекается, шире и шире,
монголо-татарского ига беда.
Ночь – это памятник
странных предчувствий,
сон – кинозал и уставший экран,
где умирают люди искусства,
а натюрмортом служит простой
из-под водки стакан.
Ночь уезжает, вокзал – это песня,
стоит на перроне чужой чемодан.
Никто никогда и нигде не воскреснет,
лишь серый-пресерый,
чахоточно бледный,
ползущий по сердцу большой,
необъятный, но робкий туман.
*** И качнулись весы равновесия времени. И не грёзы, а грозы Войны распахнули объятья свои.…
*** Колесницы ангельских слёз уже четвёртый год катятся с вершины наших сердец на землю многострадальную,…
Cлова сирени -райские кущии тучи терпения -горький улов,цветущийв забвении,и кто-то чужойуже точит ножи,и готовумеретьза жизнь безрассуднуюв…