 
 В 1996 году Александром Коротко было написано это поистине провидческое стихотворение, почти на десять лет предвосхитившее появление Поэта и Художника со столетним временным промежутком под одной обложкой. Искусствовед Сергей Папета, автор предисловия к альбому «Транскрипция мысли», не зная о существовании этого стихотворения, тоже «угадал» этот феномен: «Рукописи не горят. Картины не исчезают. Художники не умирают. Они пребывают в ими же созданной действительности и время от времени делают друг другу визиты. Пересекая условные границы миров, рука Поэта, протянутая через столетия, находит ответ дружественной руки Художника. И Жизнь не исчезает ни на миг».
 
В 1996 году Александром Коротко было написано это поистине провидческое стихотворение, почти на десять лет предвосхитившее появление Поэта и Художника со столетним временным промежутком под одной обложкой. Искусствовед Сергей Папета, автор предисловия к альбому «Транскрипция мысли», не зная о существовании этого стихотворения, тоже «угадал» этот феномен: «Рукописи не горят. Картины не исчезают. Художники не умирают. Они пребывают в ими же созданной действительности и время от времени делают друг другу визиты. Пересекая условные границы миров, рука Поэта, протянутая через столетия, находит ответ дружественной руки Художника. И Жизнь не исчезает ни на миг».
 
 
 
 ***
Робкое счастье в тени неудач.
 
 
***
Радости печальное начало.
 
 
***
Земных утех песочные часы.
***
Робкое счастье в тени неудач.
 
 
***
Радости печальное начало.
 
 
***
Земных утех песочные часы.
 
 ***
Из всех объятий уходила ночь.
 
 
***
Не подсматривай чужие сны.
 
 
***
Оркестровая яма преисподней.
***
Из всех объятий уходила ночь.
 
 
***
Не подсматривай чужие сны.
 
 
***
Оркестровая яма преисподней.
 
 
 ***
Кочевые набеги эпох.
 
 
***
Лукавая местность.
 
 
***
Провинциальная вечность.
***
Кочевые набеги эпох.
 
 
***
Лукавая местность.
 
 
***
Провинциальная вечность.
 
 
 ***
Головокружение земли.
 
 
***
Вселенной частная жизнь.
 
***
Приходит время и всё теряет смысл.
***
Головокружение земли.
 
 
***
Вселенной частная жизнь.
 
***
Приходит время и всё теряет смысл.
 Михаил Казас – художник начала ХХ века, родился в Крыму в интеллигентной, образованной караимской семье. Щедро и разносторонне одарённый природой, Михаил в шестнадцать лет поступил в Мюнхенскую Академию художеств, после окончания которой около года провёл в Париже. Вернувшись в Россию, молодой художник много и плодотворно работает – в Севастополе, Евпатории, во время путешествия по Закавказью, затем едет в Петербург. С началом войны Михаил Казас попадает в действующую армию, где служит в санитарных частях. При первой возможности он делает наброски батальных сцен, пишет этюды, портреты товарищей. Получив десятидневный отпуск, в начале 1918 года приезжает в Севастополь, и 23 февраля во время разгула красного террора в числе других русских офицеров Михаил Казас был расстрелян большевиками в возрасте 29 лет.
Судьба его работ так же трагична, как его собственная: большинство полотен, хранившихся в доме Казасов, были уничтожены пожаром во время бомбёжки. Уцелели несколько крупных и около пятиста мелких работ художника. Большинство хранятся в Симферопольском художественном музее, лучшие из них включены в постоянную экспозицию.
Михаил Казас – художник начала ХХ века, родился в Крыму в интеллигентной, образованной караимской семье. Щедро и разносторонне одарённый природой, Михаил в шестнадцать лет поступил в Мюнхенскую Академию художеств, после окончания которой около года провёл в Париже. Вернувшись в Россию, молодой художник много и плодотворно работает – в Севастополе, Евпатории, во время путешествия по Закавказью, затем едет в Петербург. С началом войны Михаил Казас попадает в действующую армию, где служит в санитарных частях. При первой возможности он делает наброски батальных сцен, пишет этюды, портреты товарищей. Получив десятидневный отпуск, в начале 1918 года приезжает в Севастополь, и 23 февраля во время разгула красного террора в числе других русских офицеров Михаил Казас был расстрелян большевиками в возрасте 29 лет.
Судьба его работ так же трагична, как его собственная: большинство полотен, хранившихся в доме Казасов, были уничтожены пожаром во время бомбёжки. Уцелели несколько крупных и около пятиста мелких работ художника. Большинство хранятся в Симферопольском художественном музее, лучшие из них включены в постоянную экспозицию.
  
            
            
        